Выступление В.В.Жириновского на конференции «Москва сегодня и завтра»

Добрый день! Это наш с вами город, и мы должны чувствовать здесь себя в любой точке, как хозяева. Потому что в годы советской власти всё было слишком общественное. Общественное нужно. Общественный транспорт в городе перекрывает индивидуальную машину. Если все москвичи сядут на машины, то город встанет. Метро кто может заменить? Огромные магазины, но они бывают в частных руках. Поэтому жизнь в городе все-таки должна доставлять радость, вселять оптимизм. Это не должно быть тяжестью стоять зимой на остановке, долго ждать трамвая, троллейбуса, автобуса, стоять где-то в очереди. Город должен обеспечивать такую жизнь, чтобы человек с радостью жил. При этом не должен отбивать желание жить в провинции. Сейчас, например, в Индонезии идет очень сильная урбанизация. То есть, по-русски, городизация. В город все едут. А кто кормить их будет? Их 200 миллионов, они все приедут в город. И вот здесь у нас появляется шанс экспортировать продовольствие для всех урбанизированных стран, где они оторвались от земли, считают, что это хорошо, когда большинство жителей в городе. Это плохо. Это плохое здоровье, плохая демография, плохое занятие спортом, плохие проблемы с семьей у них. Ну и в деревне, на селе тоже не все хотят жить. Это такая вещь, что должен быть выбор. Не должно быть насилия. Уехать из деревни в город или бежать из города.

И, конечно, проблемы большого города. Это вот на первом месте точечная застройка. Некоторые политические партии пытались это монополизировать. ЛДПР всегда этим занималась. Мы всегда были против. Люди живут, вдруг поднимается дом. Какой-то вид был, и перед тобой окно, окно. Дышать нечем. Машины, детских площадок нет. Поэтому мы сторонники того, чтобы были запрещены любые застройки в пользу жилых домов в центре города. Какие-то общественные здания могут быть, это же потребности города. Но всё жилое пространство – далеко-далеко от центра. Там чище воздух. Многие здания тоже надо отправлять далеко от центра.

Ну, простой пример, наша Государственная Дума, которая нам близка, к ЛДПР, ибо мы победили на выборах в первую Госдуму. Сегодня она в самом центре. Охотный ряд, дом 1. Дышать там нечем, фундамент уже шатается, под нами метро. Совершенно не приспособлено для работы парламента, даже современного министерства. Узкие кабинеты, узкие коридоры. И я поставил этот вопрос еще в ноябре 1993 года. Я говорю, где парламент? Если у парламента нет здания, то как парламент может принимать хорошие законы? Бородин сказал, через год вам построим. Где? На Поклонной горе. Ну где? Ничего нет. И еще Гайдар начал вопить в парламенте: как так, народ, мы будем строить здание, что скажет народ? Ты идиот. Что ты сделал с экономикой, Гайдар? Ты умер, потому что тебе стыдно за весь разбор с нашей экономикой. Новый парламентский центр должны были построить инвесторы. Без всякого касательства бюджета страны. Но он же должен изобразить из себя партию, которая печется о народе. Хотя он же в октябре 1993 года, за месяц до этого, призывал расстреливать рабочих, которые защищали Верховный Совет. Это страшно. Демократы всё испортили. И они влияют на город. Потому что сейчас у нас уже есть объект Хорошево-Мневники. Выделили участок, мы платим за аренду участка деньги, проект утвержден, и опять всё стоит. Опять уже другие говорят: давайте сперва улучшим жилищное положение граждан, а потом. Вы что, идиоты что ли? Как вы можете улучшить жилищные вопросы 150 миллионам человек? А здание для высшего органа госвласти – самое лучшее во всех странах мира. Париж, Будапешт, Бухарест. Это вообще был Госплан, даже не было там министерства. Опять та же самая песня. Я вышел на улицу, когда Москва-сити построили, прекрасный деловой центр, никто внимания не обращает. Во-первых, ресурсы берутся не из карманов граждан, во-вторых, это нужно для управления. Это же не дача чья-то. Поэтому тогда мы предлагали построить Коммунарку, при Медведеве, он предложил вывести Госдуму в Коммунарку, Правительство еще подальше можно, Ново-Огарево. То есть центр освободить от государственных зданий. Освободить магазины, мощные торговые центры. Вот зачем на Лубянке построили этот «Наутилус», зачем? Кругом магазины. Постройте в другом месте. Там была легкая приятная площадь, памятник Федорову, первопечатнику. Огромное количество таких хороших точек в Москве. Всё позакрывали, посносили. Сколько памятников зодчества, культуры, архитектуры за два века до нашей жизни. Это же недопустимо. Город-музей, особенно центр. Кремль надо освободить. Кремль должен быть как музей. Там должны миллионы людей проходить. Хорошие столовые, туалеты, скамеечки, пусть идут и идут. Грановитая палата, они никогда её не видели. Музей Гохран, где все богатства за все периоды собраны. Сама земля святая – Кремль. А то Боровицкие закрыты, то Спасские закрыты, Никольские вообще закрыты ворота. Поэтому весь центр Москвы должен быть музеем. И спасибо сегодняшнему мэру Москвы, очень много пешеходных зон стало. Что такое Никольская? Задрипанная улица была. Прекрасная улица, особенно во время Чемпионата мира по футболу. Я пошел туда, охрана меня не остановила. И там толпа за мной идет. Кто-то меня пивом облил. Ну что это такое? Мужик какой-то с пивом, а давят, давят, у него всё плещется. И на меня там, потому что нельзя, когда много людей приходить известному человеку. Всем же хочется посмотреть, кто там идет. Поэтому Никольская для меня – это 2018 год, когда пиво лилось рекой. И меня задело. То есть прекрасная улица. Я знаю еще много других мест, где пешеходная зона. Но вот не хватает таких дешевых кафе, молодежных кафе. Чашечка чая, кофе, какой-то бутербродик, какую-то булочку. Всё, никакого алкоголя. Поставьте телевизор, пусть сидят там день и ночь. Им не хочется домой к родителям, им не хочется в школу, вуз надоел. Вот для общения. До сих пор нет. Я много объездил, мне нравится в странах Востока. В каждом жилом квартале кофейня. Только кофе, чай и напиток типа нашего лимонада, телевизор. Настольные игры, шахматы, нарды. В основном только мужчины, женщины не ходят. Но это занятие, они приходят туда каждый день, чтобы дома не ругаться, чтобы с друзьями повстречаться. Обязательно. У нас райком партии обязательно был при советской власти, на Востоке – кофейня. То есть это важный атрибут города. Шум, но москвичи говорят: что вы делаете? Если вы открываете много баров на какой-то улице, и они работают день и ночь, как жить там наверху? Надо что делать? Помогать переехать в другое место. Либо перевести тех, кто ходит в бары, в Новую Москву, наверное, они не поедут туда, они привыкли здесь. Патриаршие пруды. Большая и Малая Бронная. Они туда привыкли, для них это родное место. Когда сделали Старый Арбат, я смотрел на второй этаж и видел изможденные лица москвичей. День и ночь шум. Со всей страны едут. Естественно, надо переезжать. Потому что Старый Арбат нельзя перенести куда-то. Это вот все проблемы жизни города. И прежде, чем передать слово другим, потому что у нас демократия в ЛДПР, нас пригласили в этот прекрасный зал поговорить о проблемах города, потому что это имеет значение. Если они будут решаться не в пользу жителей, это будет обострять отношения. В Москве все-таки еще хорошо. Самый богатый в мире город. В мире. Богаче города нет. Как и самая дорогая подмосковная земля.

В субботу Грудинина исключили из списков КПРФ. Я рад, что коммунисты перешли к формированию своей партии из миллиардеров. Такой партии в мире нет, чтобы левая по идеологии партия имела в своих рядах только миллиардеров и миллионеров. Я ж сижу с ними 30 лет, молчат, потому что им стыдно, у них за спиной огромные счета в банках. И вот Зюганов мучает этого Павла Николаевича. Он хороший человек, но Зюганов не может понять, что не будет никогда Грудинин ни президентом, ни депутатом, ни губернатором или еще кем-то. С Навальным была проблема. Я пишу: Алеша, не возвращайся в Москву, тебя арестуют. Алеша мазохист, ему нравятся наручники на руках, ему нравится звон ключей в камеру. Ему нравится баланда эта в камере, нравится, когда какие-то проблемы с сокамерниками. Такая была Новодворская, она была счастлива, когда её хватали на Пушкинской площади, я там тоже был рядом. Это первая весна была наша русская, 1988 год, 1989, 1990-й. С ней мы тусовались. Пушкинская площадь. Поэтому, конечно, изменилась ситуация. И в городе нет левых партий. Есть коммунисты-миллиардеры, есть «Справедливая Россия», это группа мошенников. Собирает мусор политический со всей страны. У нас воровка Чиркова в Архангельске, взяли её себе. У нас активистам в Пермском крае по 10 тысяч дают, тотальная коррупция, чтобы активисты из деревень перешли бы в их списки на выборах. По в сей стране. Аппарат сформирован из наших отбросов. Мы видим плохого человека, выгоняем. Все это скопилось в «Справедливой России». Все в бегах, в эмиграции, «Справедливая Россия». Самые большие коррупционеры. Три миллиарда, депутат Лемешев, и снова он в списках. Я почему об этом говорю? Мы с ними живем. Разве нам не противно, когда есть партии, которые радикальные, которые готовят революции. Они в субботу вышли на Пушкинскую площадь, Новопушкинскую, защищать то, что Грудинина исключили из списка. Это в соответствии с законом, это мы провели закон. Во всех странах мира депутат, сенатор не имеет права иметь счета за рубежом. И он их имеет. И правильно, надо же немножко на бутерброд с маслом, вдруг придется бежать туда. Жена же доконает первая, и вторая теперь будет злиться, и третья. То есть вы увидите, я не хочу желать этого, Павел Николаевич, но они его добьют все вместе взятые. Он раньше срока уйдет из жизни, потому что каждый день ему капают на мозги, каждый раз суды, повестки. И Зюганов добивает. Он добил Платошкина, который теперь ничего не имеет права делать. Политический бомж. Бондаренко добьет. Он там еще кочевряжился, но он в Москве в основном. Это имеет отношение к жизни города, это столица, это пример. Все уже знают, что здесь приличная публика. Никогда никакой революции не будет. Никакого мошенничества. Ведь они в Думе говорят о борьбе с коррупцией. А сами коррумпированы. Я имею в виду «Справедливую Россию». В бегах Митрофанов, коррупция. Где Гудков? Где Пономарев? И прочие. Где Дмитриев? Не вылезает из американского посольства. Они надели белые ленты, это признак ... Это всё на моих глазах, на наших глазах. Мы вместе должны сделать так, чтобы все москвичи были грамотными. Чтобы не было вариантов. Посмотрите, Гриша продал Навального на глазах у всего человечества. А? Нам не будут мешать на выборах, но нужно охаять Навального, пожалуйста. Навальный дурак, Навальный негодяй, говорит Гриша Явлинский. Это что, политические партии? Это мусор. А то у коммунистов, был кандидат в губернаторы Петербурга. Дали деньги, и сбежал из губернаторов. Это что такое? И Петербург продолжает голосовать за такую партию. Новочеркасск – голосуют за коммунистов прошлой осенью, 2020 год. Внуки казаков, которых расказачивали большевики, уничтожали, вешали. А они, внуки, идут голосовать за палачей их дедов. Это всё надо знать, должна быть правда. Мы откроем музей политической культуры.

То есть город очень большой. Вы знаете, что сейчас одно из лучших произведений в мире в мировой истории литературы, я даже удивился. Вы можете назвать? Что больше всего ценит мировая культура? История мировой литературы.

На первом месте Горький «На дне». Такого произведения никто никогда не написал. А мы в школе – какое-то «На дне». Лука, там какой-то старик, бормочет. Оказалось, это лучшее произведение за последние несколько сотен лет. Когда Горький показал, вот как люди могут опуститься. Это всё в нашем городе, это Москва, отсюда как бы всё пошло. И Раскольников убивает старуху, за что? У нее простой бизнес, её деньги, она дает взаймы, обратно отдайте с добавкой, она же занимается своим хозяйством. Почему же она должна просто дать деньги и взять ту же сумму, а где её будет, как говорится, навар? Какой-то источник дополнительного дохода.

То есть это всё в нашем городе. Поэтому вы должны воспрепятствовать, чтобы улицы носили названия революционеров. Площадь Воровского. Кто такой? Станция метро Войковская. Цареубийца. Была Стеньки Разина улица. Что это такое, как можно? Полнейшие названия физических лиц. Отношение к ним меняется, и потом мы рискуем, что будут требовать снести памятник. И вообще нельзя город превращать в памятники. Памятники – это кладбище. Памятник это все-таки что-то скорбное, печальное. Это люди погибли, умерли. Даже за хорошую идею, но они умерли. У ребенка стресс. Папа, это кому памятник? Это то, то, то. А где он? Он умер. Памятники же все покойникам. И все это было связано со страшными событиями. Город должен быть веселым. Плохое в жизни всегда будет. Поэтому название улиц, планировки, тротуары широкие, удобное метро. Сейчас, наверное, самое большое метро в мире. Почему об этом не говорят? Такого нет метро. Охватывает вообще, ведь наш город самый большой по площади, больше, чем наш город, нет ничего. Поэтому город прекрасный, но проблемы есть. Их нужно решать. И есть корневые две проблемы. Это чистый воздух, чтобы он был чистый, чистая вода, чтобы она была, и шум. Если мы уберем шум, хотя бы понизим его, если будем пить чистую воду.

Нравится «Боржоми», «Нарзан», но они минеральные. Выпадение солей, поэтому вода должна быть чистая. Вода должна быть с гор. Черноголовка равнина. Сточные воды внизу все это поражают. А когда высоко в горах, туда сточные воды не поднимаются. И еще такое дополнение – талая вода ледников. Хорошо это? Она течет по склону гор, а птички летают и какают туда. Вот вам птичий грипп. Самый лучший вариант скважина в горах высоко пробита до начала воды. Это самый лучший вариант попить чистую воду. Все, что течет с гор, это хорошо, но там летают птицы. Их много, и там может быть зараза. Поэтому лучше всего в горах Кавказа. Будет предприимчивость у нас, мы должны пить воду кавказскую. А где она? Где она? Ингуши мне привозили пару ящиков. Отличная вода. Название забыл. Какое-то ингушское. Ну где она? Там они все-таки в горах добывают. Черноголовка равнинная вода. Как она может быть чистой, если она на уровне города Москвы, даже еще ниже. То есть тот, кто её производит, не виноват. Раз есть потребность, то будут производить. Я говорю о культуре производства. Москвич должен об этом думать. Не как заработать, а как сделать так, чтобы было чинно, благородно. Вот такая бытовая деталь. Допустим проблемы молодежи, связанные с их отношениями между полами. В одной радиостанции запустили опрос, надо ли открывать публичные дома. Как вы думает, сколько процентов ответили положительно?

75%. Публичный дом звучит немножко вульгарно, а вот дом свиданий уже можно. То есть молодежь то требует. Легче всего сказать, мы жили без них и обойдемся. Мы не жили без них, они подпольно существовали всегда. При царе, при советской власти и сейчас. Но чем важна легализация всего того, все работает? То есть все должно быть легализовано. Казино не надо, это, не потребность человека. Пожалуйста на Дальний Восток, пожалуйста куда-то в тьмутаракань. Петушиные бои не надо, это тоже вызывает отрицательное отношение. А там, где проблемы связаны с функционированием организма, если будет легализация, то здесь плюс какой. Под контролем полиции, не будет там никаких разборок, драк и так далее. Под контролем врачей. Вовремя останавливается инфекция, вплоть до эпидемии. А когда подпольно, черт знает, что, мы же не можем с вами остановить, чтобы у нас не было венерических заболеваний. Перед войной остановили. Стерильно было. Почему? Почему перед войной мы покончили с венерическими заболеваниями? И в Москве, и по всей стране. Закрытая была страна. И во время войны появилась, особенно гонорея. Почему? Вернулась армия из Европы. Оттуда привезли. Опять закрыли страну, опять все чисто. 1957 год, фестиваль. Опять открыли страну, опять вспышка. То есть количество иностранцев провоцирует рост любых заболеваний. А для молодежи характерно вот это вот, как сегодня коронавирус. Город наш как хорошо справляется. Столько мест для прививки, столько мест для госпитализации. Ни один город в мире не может обеспечить такое количество оказания медицинской помощи. Что творят другие политические партии? «Яблоко», «Справедливая», коммунисты? Говорят, ничего не делать. Не надо людей спасать. Не надо делать вакцину. Они садисты. Готовы смириться, и даже провоцируют гибель людей. Они же вещают здесь, в провинции никто не слышит и не знает близко. Они здесь вещают на «Эхо Москвы». Враждебная радиостанция. Придет день, она будет включена в разряд нежелательных организаций и будет закрыта. Как интернет-издание «Проект». Или отдельные журналисты получают статус иноагента. Получают из-за рубежа поддержку. Но разве это можно? Это все в нашем городе война. Все революции и войны планируются в столице. Гитлер в Берлине планировал нападение на Советский Союз. Не в какой-нибудь австрийской деревушке. Это все делает Берлин, Париж. Наполеон в Париже планировал нашествие на нашу Родину. Сегодня Вашингтон всякие провокации устраивает. Уже дряхлая Америка боится. Ушла из Афганистана, отовсюду уйдут. Но внутри страны пятую колонну подкармливать они могут. Поэтому, если москвичи будут такими грамотными, озабоченными, чтобы не только культурная жизнь в городе, но и политическая культура. Чтобы не обагрить кровью наши улицы и площади. А коммунисты на это готовы. Прямо об этом говорят. И «Справедливая Россия», и «Яблоко». Надо избавится от этих трех негодных, гнилых политических структур, чтобы москвичи за них не голосовали. И мне кажется, что очень было бы нормально, если 200 за ЛДПР, 200 за «Единую Россию», партию власти. А 50, это мусор. Пусть там копошатся 50 депутатов. Разный сброд. Каждой твари по паре. Ну один вред от них. Я с ними живу, слежу, полемизирую уже 75 лет. Достаточный исторический срок. Это не 5 лет, 75. Со дня рождения я с ними в полемике. Конечно я еще был маленький, но тем не менее, я понимал. Я был в детском саду 5 марта 1953 года. По коридору бегу. Нянечки стоят. Большой репродуктор. Умер Иосиф Виссарионович Сталин. Я остановился, плачут. Я, шестилетний мальчик, думаю, а чего они плачут? В Москве умер какой-то дядька. Я не знаю, кто он такой. Но по имени-отчеству, я понял, что это мужчина. Вот уже была социальная озабоченность. Ведь другие дети ни черта не делали. Бегали, суетились. Я остановился, слушаю, наблюдаю, анализирую, что вы плачете? Далеко в Москве какой-то мужик умер. Вы чего здесь ревете? Они ревут по палачу, который своей смертью умер. И каждый день напивался, застолье каждый день. Это грузинский обычай. Я сбежал из Грузии. Это невозможно. Застолье на четыре часа. Вина, вот такой жбан ставится. Прямо черпают оттуда. Я воды не могу столько выпить, сколько они вина выпивают.

Ведь как понравилась Москва иностранцам в футбольный чемпионат три года назад. Восторг. Красивый город. Культурный, прекрасные угощения, одежда. Москвичи, у всех радостные лица. Это был праздник две недели. Вот такой вся жизнь в городе Москве должна быть, как это было две недели летом 2018 года.

@smilemakc © 2020