Калашников С. В. 

Выступление на пленарном заседании 28 октября 2020

… Дело в том, что мы сейчас, по сути дела, принимаем основные параметры социальной политики на следующий год, то есть, обсуждая бюджет, безусловно финансовый документ, мы определяем, что будет твориться в социальной сфере. Конечно же, только когда дают отчёты о деятельности соответствующих фондов или когда мы принимаем бюджет, есть возможность определённым образом повлиять на социальную политику. 

Вот здесь давали много положительных оценок тому, что представили фонды, обозначали очень содержательные, на мой взгляд, результаты обсуждения документов в профильных комитетах, но всё-таки за бортом нашего обсуждения остаются очень многие принципиальные позиции, которые относятся к функционированию каждого фонда. 

Коллеги, я вижу в зале людей, которые в середине 90-х годов принимали весь этот пакет социальных законов. У нас были определённые идеи, определённые представления о том, как сделать лучше, а вот сейчас мы видим, что мы сделали хорошо, а что, может быть, сделали и не очень хорошо, плохо. Я позволю себе остановиться на некоторых узловых вопросах, которые можно было бы поднять именно сегодня, просто я не вижу иного повода. Ну, выскажусь точно так же, как и мои коллеги, — по каждому фонду. 

Пенсионный фонд. Вопрос остаётся подвисшим уже не первый год: Российская Федерация подписала конвенцию № 102 Международной организации труда о доле замещения пенсией заработной платы, она должна быть не меньше 40 процентов. По официальным данным, коэффициент замещения на сегодняшний день — 26 процентов. Я этим данным совершенно не верю, потому что знаю, как это формируется, и считаю, что показатель ещё ниже. Не берусь сказать, потому что не считал, но с учётом того, как она формируется, я думаю, что она меньше. Мы, подписав, взяли на себя соответствующие обязательства, но мы их не выполняем, а ведь это пенсия каждого пенсионера! 

Второй момент, и очень важный, — так всё-таки и не решена принципиальная проблема, связанная с тем, что Пенсионный фонд перестал быть страховым фондом. Федеральный бюджет передаёт, должен передать Пенсионному фонду в 2021 году 3 триллиона 344 миллиарда рублей, из них 427 миллиардов (Максим Анатольевич об этом говорил) — это непосредственно страховые выплаты, то есть на пенсии не хватает. Ну, я не буду расшифровывать, здесь уже были другие расшифровки: и выполнение государственных обязательств, и выпадающие доходы, и валоризация, и разного рода выпадающие доходы, не в этом дело. Одним словом, на сегодняшний день страховой принцип в пенсионной системе не работает. Тогда, наверное, надо задать вопрос: а что работает? Нужно ли менять систему? Я даже не беру повышение пенсионного возраста как сверхполитизированную проблему, я беру реальные механизмы социальной защиты. Вот то, что сейчас сложилось, — оно сложилось не сейчас, оно сложилось ещё в Советском Союзе, — к сожалению, приказывает долго жить. Значит, нужно искать, причём мы не одиноки, во всём мире ищут новые пути. Есть ли предложения? Да, в экспертном сообществе такие предложения есть. Дело депутатов — выслушать экспертов и, возможно, принять какие-то новые решения. 

Ещё один очень важный момент. Как вы знаете, сейчас всем пенсии назначаются с учётом персонализированного учёта накопленных пенсионных прав. Мы в этом бюджете — я говорю уже конкретно о бюджете — опять выделяем достаточно существенную сумму на отладку этой системы, но она отлаживается, Максим Анатольевич, с 2016 года. Не ваша вина, но процесс-то идёт уже несколько лет, а до сих пор эта система не заработала в полной мере. Как может работать фонд, если постоянно сбои? 

Меньше проблем с медстрахом, но есть одна проблема: а нужен ли фонд медицинского страхования? Коллеги, я вам напомню: когда принималось решение о создании этого фонда, была только одна идея — нужно было налоговые деньги, которые направлялись на здравоохранение, окрасить, чтобы их не забрали в другие сферы, для этого был создан фонд, чтобы аккумулировать эти деньги. Но на сегодняшний день этот фонд — такой, каким он был создан, — просто нашлёпка на здравоохранении вопреки 41-й статье Конституции о бесплатном здравоохранении! И побочные расходы, которые несёт фонд обязательного медицинского страхования, абсолютно неоправданны в условиях дефицита в медицине. 

Ну и вся реформа медицины и деятельность фонда — это вещи совершенно нерасходимые. Я в своё время авторам медицинской реформы 2012 года задавал вопрос: ну ведь фонду в этой реформе — большинство людей её знает под именем, скажем так, "оптимизации" расходов — места нет? Ответили: "Ну и что? При чём здесь фонд, он нам нужен? Не нужен". Но мы же должны принимать какие-то решения, особенно в условиях, когда медицина стала проблемой номер один! 

Вторая проблема — частная, конкретная, — относящаяся к этому бюджету. В этом бюджете — я не знаю почему, никто не сказал — произошло увеличение нормированного страхового запаса с 20 миллиардов рублей в 2020 году до 119 миллиардов рублей в 2021 году, то есть я даже не знаю, во сколько раз. Мотив понятен: держать в кубышке в Москве деньги, чтобы, когда где-то петух клюнет, туда их дать. Но, коллеги, легче ведь предупредить, легче создать условия для приёма больных, чем ждать, когда пойдёт вал больных! Я считаю, что вот такая централизация требует, наверное, обсуждения. Я не доверяю тем руководителям в правительстве, которые принимали это решение, не верю в их профессиональную компетенцию, это опять-таки по принципу "если что-то где-то будет проблемно, мы туда кинем деньги", это не плановая работа, которая нужна, чтобы вообще везде было хорошо и нигде не было плохо.

Предыдущий выступающий сказал, что больше всего ему нравится ФСС. Скажу честно: мне лично ФСС совершенно не нравится! Я боюсь, что меня обвинят в субъективизме, как бывшего руководителя Фонда социального страхования, но, может быть, я просто больше погружён в его деятельность.

Коллеги, без всякого субъективизма могу сказать следующее. Вот, например, председатель Фонда соцстраха сказал: со следующего года не будет перетока денег по страхованию от несчастных случаев на страхование на случай временной нетрудоспособности. На мой взгляд, это абсолютно безответственное заявление по той простой причине, что начиная с 2010 года, когда правительство впервые приняло это решение, вернее, секундочку, правительство предложило, а депутаты приняли... Так вот, начиная с этого времени каждый год практически, по крайней мере пять лет если откинуть, звучало обещание, что это в последний раз. Кстати, когда в 2010 году мы это принимали, правительство зуб давало, извините за такое выражение, что это, совершенно точно, одноразовое действие. Коллеги, я просто вам напомню: хорошо здесь всё звучало, звучало, что всё будет исправлено. Но мы ведь уже неоднократно принимали решения о том, что нужно что-то исправить, — ну и что? Ничего не исправляется, всё продолжает существовать!

Мы вчера приняли в первом чтении проект закона о тарифах, о тех же страховых тарифах на страхование от несчастных случаев. Коллеги, когда мы в 98-м году принимали закон, я вам скажу честно, мы не очень понимали, сколько нужно классов (сейчас их 32) и какой разброс, и мы специально записали, ввели норму, что тариф каждый год надо утверждать, предполагая, что жизнь покажет, какие это будут тарифы. Извините меня, мы неоднократно принимали в Думе решения о том, что нам нужно внести изменения в тарифную сетку, — воз и ныне там в течение, ну, минимум 20 лет. 20 лет ничего не делается! 

Коллеги, вы знаете, я вам скажу так: примем мы эти законы или не примем, я имею в виду все три фонда... 

...примем или не примем мы эти законы — разница небольшая. Мы считаем, что нужно менять систему социальной защиты в Российской Федерации. ЛДПР об этом говорит не первый день, мы говорим об этом постоянно. У меня есть предложение, коллеги: тема очень сложная, и в её решении должны принимать участие не только бухгалтеры и профильные комитеты, но и более широкий круг депутатов, представляющих в том числе и региональные интересы…